В профсоюзных кругах Елена ЧУГУЕВА человек известный и уважаемый. Работе в профсоюзе она отдала около 50 лет своей жизни, прошла путь от председателя первички санэпидстанции до руководителя территориальной организации профсоюза работников здравоохранения. 16 февраля она отметила юбилей – 70 лет. В интервью газете “Солидарность. Красноярский выпуск” она рассказала о счастливом советском детстве, мечте быть хирургом, тяжелых девяностых и стабильных нулевых.
– Елена Власовна, расскажите, где прошло ваше детство и как вы вспоминаете свои детские годы?
– Я уроженка города Иркутска. Родилась в многодетной семье – нас было четверо. У меня было счастливое детство. Оглядываюсь назад и думаю, как же повезло нашему поколению. Время было послевоенное, люди были положительно настроены. Стройки, различные движения… Все кругом как будто было пропитано оптимизмом, дышало желанием делать, вершить хорошее.
И я в такой семье росла, активной. Папа заведовал кафедрой теоретической механики и физики Политехнического института, мама – фельдшер-акушер. По характеру очень живые, небезразличные люди. Занимались спортом, писали стихи, нас всему учили. Сама семья была сильным ядром, родители прививали нам правильные ценности.
Вспоминаю эпизод, как однажды мой брат, еще будучи мальчишкой, вышел из дома и где-то задержался. Долго его не было. Пришел часу в десятом вечера, принес полную рубашку ранеток. Оказалось, яблоки взял в саду, который рос у детского дома. Несмотря на поздний час, отец сказал: “Сейчас пойдешь и немедленно вернешь все, что взял”. Братишка – в слезы, ведь на улице уже темно и страшно. Но отец был строг и непреклонен, и брат пошел и вернул. Что было делать…
– Воспитание было строгим?
– Не скажу, строгим, скорее правильным. Образованием нашим больше занимался тоже папа. Он был педагог от Бога, у него был настоящий дар. Всё, что он мне когда-то рассказывал, я помню до сих пор. Но он никогда не выполнял домашнюю работу за нас, он помогал, объяснял. Застряну над какой-нибудь задачкой по математике, подойду к отцу, говорю, что не могу решить, а он укажет на параграф в учебнике и скажет: посмотри. Я ночь могла просидеть над книгой, но в конце концов задание решала. Нас воспитывали так, что было стыдно не добиться результата.
Папа учил нас писать сочинения. Однажды поставил перед нами стакан и сказал, что это тема для нового сочинения. Садились в кружок вчетвером и писали. За лучшее он поощрял. Родители для нас устраивали конкурсы, вместе мы писали рассказы и стихи. Не забуду, как мой маленький пятилетний брат сочинил строки: “Птичка-синичка на заборе сидит, на меня глядит”.
Думаю, именно семья заложила во мне любовь к жизни и неравнодушие к окружающему. Нас учили быть самостоятельными и нести ответственность за свои решения. В результате, благодаря такому воспитанию, у нас в семье все состоялись – есть и инженер, и металлург, и машиностроитель, и врач. Я благодарна своим родителям, они мне дали очень многое.
– Вы в последствие выберете профессию врача. Что повлияло на ваш выбор?
– Мама хотела, чтобы я пошла по ее стопам, стала врачом. Она тогда работала на кафедре хирургии. Мне очень нравилось это направление в медицине. Тем более что с детства мама брала меня на работу, даже разрешала в окошечко наблюдать за работой хирургов. Еще хирургия привлекала меня тем, что это точная наука, точнее не придумаешь, а мне была во всем важна логика.
Но мама отговорила меня от хирургического факультета, она считала, что женщине в хирургии сложно (я и сама сейчас так считаю). Но быть врачом я решила твердо. Выбрала санитарно-гигиенический факультет. Тем более, что мне всегда нравилась организационная работа, а это некий компромисс. Но мечту стать хирургом лелеяла еще несколько курсов, даже посещала кружок по хирургии. А после трех лет обучения почти попала на курс к одному из лучших хирургов страны, доктору наук Соркиной Асе Ильиничне, но, к сожалению, она умерла, и я не могла у нее обучаться. Моя мечта не воплотилась, но я с отличием окончила вуз, и ни о чем не жалею.
– Как вы оказались в Красноярске?
– В Красноярск я попала по распределению после шести лет учебы. Иркутский государственный мединститут обеспечивал специалистами именно этот город. Признаюсь, я рвалась уехать. Родители были против, для них это была трагедия. Но мне хотелось быть самостоятельной. В Красноярск я приехала вместе с подругой. Потом ее распределили на работу в Подтесово, а я осталась в Красноярске, работала в санитарно-эпидемиологической службе Бассейновой больницы.
Первое время, пока шла стажировка, жить было негде. Нас поселили в санитарно-контрольный отдел на Речном вокзале. Недели две спали прямо в приемной на скамейках. Общежитие еще строилось. Потом, пока была возможность, жила у коллеги. Только спустя пару месяцев дали комнату.
– Суровые условия…
– Да, но в то же время не было никаких проблем, мы не переживали за зарплату, за условия работы. Одно было переживание – не подвести людей. Помню, в Красноярске проводили испытания судоходных барж. Моей задачей было произвести измерения: вибрация, разные санитарные характеристики. Это был для меня такой груз ответственности! Все свободное время учила, читала, боялась ошибиться. Благо, что люди попадались добрые, помогали во всем.
Потом здесь же в СЭС бассейновой больницы занималась эпидемиологией и паразитологией. После перешла на работу в Санитарную эпидемиологическую службу в Красноярске.
– Когда в вашей жизни впервые появился профсоюз?
– В профсоюз я вступила будучи студенткой. Но тогда еще не ставила себе целью активно заниматься профсоюзной деятельностью. Мы выпускали газеты, участвовали в мероприятиях. Осознанней стала погружаться в эту работу, когда пришла в санэпидемстанцию Советского района в Красноярске. Здесь меня избрали председателем профкома, который в результате я возглавляла 13 лет. Было всякое: и достижения, и разочарования. Был даже случай, когда я, спустя годы работы в профсоюзной организации, написала заявление на выход из профсоюза. Но потом передумала.
После избралась в районный комитет профсоюза в Советском районе города Красноярска. Затем стала заместителем главного врача по противоэпидемическим вопросам в Красноярске. Через полтора года А.М. Шабунина, тогда руководитель краевого комитета профсоюза, пригласила меня на работу в крайком.
– Ваши первые годы работы в руководстве краевой организации пришлись как раз на начало 90-х – время глобальных преобразований в стране. Как лично переживали этот период? Что было с профорганизацией?
– В 1991 году профсоюзы получили самостоятельность. Это накладывало много ответственности. Предстояло с нуля выработать политику, заново выстраивать отношения с властью. Социальное партнерство шло тяжело, даже с самим министерством здравоохранения. Профсоюзная организация переживала упадок. У нас отобрали соцстрах, а это было большое подспорье для профсоюзов. Столы были завалены документами, не велось никакого учета.
Для меня это было особенно тяжелое время. Руководитель организации, надо признать, была сильным лидером, но ей было сложно уйти от привычной системы, когда профсоюз – это часть государства. Она была человеком своего времени. Я же понимала, что нужно выстраивать другую политику, однако она не давала возможности выразить свое мнение. Я же человек свободолюбивый, мне нужна творческая инициатива.
Если говорить о внешней деятельности профсоюза, то это был период страшнейшего упадка. Зарплаты не выплачивались, денег не хватало, люди жаловались. Задержки по зарплате длились по 6 месяцев. Мы с нашим специалистом по заработной плате Галиной Ивановной Станьковой едва ли не ночевали у администрации края, чтобы попасть на прием к руководителям по социальным вопросам. Постоянные пикеты, митинги, забастовки собирались по несколько раз в месяц. Было даже такое, что нас арестовывали, оставляли в отделении полиции. Но мы никогда не выходили за рамки закона.
– Какой случай из этого периода вы можете назвать своим боевым крещением?
– Случай такой был и происходил он в Дудинке. Тогда медикам городской больницы полгода не выплачивали зарплату. На тот момент я проработала заместителем крайкома около года. И вот я получаю задание лететь в Дудинку с формулировкой: там забастовка, надо решить.
Это был ноябрь. Оделась я совсем не по местной погоде. Вылетела из Красноярска в тонких сапожках на каблучках и в капроновых колготках. Высадили нас прямо на покрытый льдом Енисей. Метет метель. Ночь. Темно. Меня никто не встречает. Замерзла донельзя! С посадочной полосы наверх, к зданию аэродрома, вела лестница. От лютого холода она вся обледенела. Я делаю попытку встать на ступеньку, но скатываюсь, снова встаю и снова скатываюсь. Слезы текут. Меня страх хватил: куда идти-то?
Но вот вижу водителя местной “скорой”, он помог мне выбраться. Потом посадил в машину, где я кое-как согрелась. У него худо-бедно выяснила, в чем дело. Он рассказал, что люди бастуют весь день, сидят в местном клубе. Пока едем, думаю: а что я этим людям скажу? Ситуацию в деталях не знаю, меня сейчас просто разорвут. Приехала. В зале сидел весь коллектив больницы – десятки человек. Понимаю, сейчас спорить нет смысла, так ничего не решится. Я предложила взять паузу до завтра, чтобы во всем разобраться. А пока оставался целый вечер, чтобы решить хотя бы часть вопросов. Встретилась с представителями администрации. Конечно, окончательно разрешить проблемы с долгами по зарплате за несколько часов мы не сможем, но первый шаг сделали: решили реструктурировать долг, прописали, как и в какие сроки его будут выплачивать.
– Получается, только и нужен был человек, который сможет организовать?
– Думаю, да. Решить можно практически любой вопрос, главное – найти метод. Возможно, нужен был лидер, который возьмет ситуацию в свои руки. Все-таки у меня 14 лет работы в профсоюзе было за плечами, даром эти годы не прошли.
Итак, мы подписали соглашение. Наутро коллективу обо всем доложили. Люди были довольны в большинстве своем. Появилась уверенность – зарплату платить будут.
Среди своего коллектива, когда вспоминаем эти времена, говорим: “10 лет как на броневике”.
– В 1995 году вас впервые избрали председателем краевой организации профсоюза. Расскажите подробнее, какой вы приняли организацию?
– Фактически я пришла в разрушенную организацию. Денег хватало только выдать зарплату сотрудникам за текущий месяц. Поэтому основной из внутренних задач было укрепление финансовой базы. Начали работать с первичками, поскольку бюджет краевой организации формируется из отчислений ППО. Там мы столкнулись с тем, что собранные профсоюзные взносы раздавали обратно работникам в виде материальной помощи. И это совершенно неправильно, на мой взгляд. Я пыталась убедить коллег, что деньги надо концентрировать, а не раздавать, что мы не касса взаимопомощи, у нас другие цели.
Вторая задача – замотивировать людей на членство в профсоюзе, ведь к тому времени мы сильно потеряли в численности. Мысли только и были заняты тем, как сделать так, чтобы люди шли в профсоюз, как взрастить в них профсоюзную осознанность. Понимала, что психология человека такова, что если он что-то отдает, он хочет что-то получить взамен. К тому же медикам было тяжело, многие работали на две ставки. Надо было поддержать людей.
– Что для этого делали?
– Мы постоянно ездили по районам, встречались с коллективами, выясняли, у кого какие есть проблемы. Люди работали помногу, нуждались в отдыхе. Поэтому силы решили направить на оздоровление. Отправиться на отдых в санаторий было неподъемно даже для врача с опытом и более высокой зарплатой. Значит – нужна льгота на отдых в санаториях. Для начала провели опрос, в какие лечебницы хотели бы ездить люди. Изучили санаторную базу, посмотрели условия, поторговались. Получили отличную скидку для членов профсоюза, подписали соглашения. Со временем профсоюзные путевки набрали популярность, люди ездили отдыхать целыми семьями.
Также мы разработали программу профсоюзного страхования медиков. По ней наши члены профсоюза могут пройти дорогостоящие исследования за счет профсоюза: например, КТ (прим. ред. – компьютерная томография) и МРТ (матнитно-резонансная томография). Для этого мы заключили соглашения с медучреждениями, где есть возможность проведения таких исследований, причем не только в Красноярске, но и в районах.
Уже тогда, в начале 2000-х начали разрабатывать проект беспроцентных профсоюзных займов. Сегодня такой возможностью пользуются тысячи наших членов профсоюза.
В результате мы сумели выстроить такую финансовую систему, при которой деньги не идут в расход, а работают на людей. Тратятся на социальные и профсоюзные нужды. Хочу отметить, что в этом одна из главных наших задач – социальная помощь работникам.
– Знаю, что сегодня, в период распространения ковида, профсоюз тоже помогает медикам.
– Так и есть. Работники медучреждений, перенесшие тяжелую форму заболевания, имеют возможность отправиться на бесплатное лечение за счет профсоюза. Если говорить в конкретных суммах, то мы выделили на это 5 млн рублей. Мы также застраховали профсоюзный актив от коронавирусной инфекции, поскольку многие работают в “красной зоне”. Закупали бытовую технику фактически живущим на работе медикам, выделяли деньги на средства защиты.
– Что на повестке работы у крайкома?
– В первую очередь, это вопросы заработной платы. Сегодня врачи и медицинский персонал получают хорошие зарплаты. Однако это на 1,5-2 ставки. Например, хирург может зарабатывать и 120 тысяч, но такая сумма складывается из-за переработок. К слову, и средняя заработная плата в отрасли считается не на ставку, а по итоговой сумме выплаты с учетом всех переработок и доплат за них.
Другой вопрос – структура заработной платы, где только 26% – это гарантированная часть (оклады), остальное – стимулирующие и компенсационные. Это неправильный подход. Завтра денег у больницы нет, и стимулирующие урезают. Это сильно сказывается по зарплате. Люди начинают возмущаться, звонить в профсоюз. В ответ мы призываем бороться вместе за повышение доли оклада в зарплате.
– И последнее. Елена Власовна, если бы, как на киноленте, можно было пролистать жизнь на самое начало, вы бы связали ее вновь с профсоюзом?
– Вы знаете, я люблю свою работу и с удовольствием ее делаю. На работу каждое утро иду с радостью. Я вообще люблю работать. Чувствую интерес, ощущаю, что востребована на своем посту. Хочется еще что-то изменить вокруг, и я чувствую в себе силы для этого.
Я уважаю людей труда, уважаю людей творческих, которых я всегда готова поддержать. Я не жалею, что я выбрала здравоохранение своей стезей. Мне приятно, что в последнее время люди стали понимать, какой тяжелый труд у медиков. А подтолкнула к этому пандемия, какими бы печальными ни были ее последствия, но в обществе чувствуется сдвиг.
Я никого не боюсь, не испытываю страха перед властью. Я выросла в семье интеллигентной, где всегда разговаривали на равных. Работаю в организации, которую люблю, отстаиваю права и интересы людей, которыми горжусь. Здесь я ощущаю себя на своем месте.
Анна ПАВЛОВА,
«Солидарность. Красноярский выпуск» №23, 17.06.2021
Елена Власовна Чугуева родилась 16 февраля 1951 года в городе Иркутске.
1968 год – поступила в Иркутский государственный медицинский институт на санитарно-гигиенический факультет. По его окончании получила специальность “врач-эпидемиолог”.
1974 год – направлена на работу в город Красноярск, где трудилась в учреждениях санитарно-эпидемиологической службы до 1991 года в качестве санитарного врача, эпидемиолога, бактериолога, заместителя главного врача Красноярской городской санэпидемстанции по противоэпидемическим вопросам.
1978 год – избиралась сначала членом, а после председателем профкома санэпидстанции Советского района Красноярска.
1989 год – занимала должность председателя Совета председателей первичных профсоюзных организаций учреждений здравоохранения Советского района.
1991 год – избрана заместителем председателя краевой организации профсоюза работников здравоохранения.
1995 год – избрана на должность председателя Красноярской краевой организации профсоюза работников здравоохранения.